Апология голландской культуры

 

Прибереги восторг, о незнакомый друг,

По поводу чудес, простершихся вокруг:

Что стоят все слова о царствах небывалых

Пред роскошью, что здесь отражена в каналах!

Гармония воды и звонких мостовых,

Магнит для ценностей и кладезь таковых;

Вдвойне Венеция; дворец тысячестенный;

Торф, ставший золотом! Не мотствуй, гость почтенный:

Рекут: роскошен Рим; кричат: красив Каир

Но Амстердаму честь воздаст в молчанье мир!

Голландцы предстали динамичной и процветающей страной мира, которую отличал ровный уровень благосостояния народа. Посетившие Голландию британцы были поражены тем обстоятельством, что многие крестьяне, как они их уверяли, обладают собственностью порядка 10 тыс. фунтов каждый. Это создавало прочные демократические устои в народе.

Апология голландской культуры" border="0" src="http://mirovajaistorija. ru/images/i_022.jpg"> Натюрморт.

В XVI–XVII веках маятник экономической активности заметно качнулся в сторону севера. Инфляционный механизм заработал в этот период чрезвычайно мощно, направляя потоки капиталов, товары и кредиты в северные страны, воспользовавшиеся преимуществами ценовой политики и ростом спроса на товары. Голландцы, показавшие себя превосходными купцами, трансформировались из «маргиналов» в создателей мировой торговой и колониальной империи. Хотя они и раньше проявляли себя прекрасными мореходами («морскими цыганами Запада»). С помощью философии бизнеса и «дешевых денег» (в XVII в. процентная ставка в Амстердаме была самой низкой – 2,5–5 процентов годовых) голландцы стали властителями тогдашнего полумира. Не меньшее значение для очевидного триумфа страны сыграли свобода мысли и печати. Наряду с ростом богатства большей части народа (а не кучки разжиревших плутократов) укреплялся и дух пуританской этики. Согласно ее правилам, все граждане страны обязаны уделять первостепенное внимание решению общественно полезных задач.

Торговое могущество Нидерландов усилилось после того, как в 1602 году Штаты учредили «Объединенную Ост-Индскую компанию». Капитал этого акционерного общества достигал 6,5 млн. гульденов. Торговля с Востоком (Молуккские о-ва, Ява, Суматра и Целебес) приносила уже и тогда сумасшедшие доходы. В течение двух веков акционерам выплатили 3600 процентов дивидендов. Вместо конкурирующих мелких фирм голландцы создали сверхмонополию. Правительство страны было мудрым и понимало, что малым компаниям не выжить. Ост-Индской компании поручили снарядить и военно-торговый флот республики. Флот захватил земли Индонезии (княжества Джакарта) и Китая (Тайвань). Компания создавала торговые фактории в Индии, Бенгалии, на Цейлоне.

Вряд ли случайным было и то, что Испания, после возобновления военных действий в 1621 г. решила нанести удар республике в области торговли. Испанский король запретил импорт голландских товаров и продуктов во все уголки своей империи. Выгодной ситуацией не преминули воспользоваться иные страны и купцы (англичане, немцы), вытеснившие голландцев в торговле с испанской территории. Знаменательно, что во время переговоров о будущем мире между Испанией и Голландией наиболее активную позицию в пользу мирного разрешения многолетнего конфликта заняли коммерческие круги Амстердама, Роттердама, Дордрехта, то есть, крупнейших торговых центров и портовых городов, которые несли наибольший ущерб от войн и блокад. Против же выступали граждане Лейдена, Гарлема, Утрехта, некоторых других городов, желавшие продолжать войну во имя распространения протестантизма на католические регионы, а также с целью упрочения своей текстильной гегемонии в Нижних Провинциях.[74]

В основе большинства конфликтов лежат финансовые и коммерческие интересы. Многое в борьбе уже тогда зависело от состояния флота, от уровня военной и технической оснащенности армий. Нельзя добиться прочного положения на международной арене без серьёзных успехов в области современных технологий. Пример Голландии (и не только её) ясно и определенно указывает на это. В 1595 г. голландцы добились первенства в мореходной технологии: на верфях страны в заливе Зейдер-Зее были построены первые флайты, то есть более быстрые и маневренные суда, оснащенные штурвалом и совершенным парусным вооружением. Вскоре голландский флот из 22-х кораблей прорвался в Индийский океан, где до того господствовали португальцы. В 1605 г. они укрепились на «островах пряностей», а флаг страны гордо реял над морями «от берегов Африки до берегов Японии».

Апология голландской культуры" border="0" src="http://mirovajaistorija. ru/images/i_023.jpg"> «Зал бюргеров» в городской ратуше Амстердама.

Вскоре их флот насчитывал 15 тысяч кораблей, что втрое больше, чем у остальных европейских народов вместе взятых. Голландия перехватила пальму лидерства у могущественной Венеции, став главным центром мировой торговли.[75] Все, созданное в Нидерландах, имело отношение к морю и торговле. Достаточно попасть в район старых складов в Амстердаме (Oostenburg), где расположена внушительная постройка (Zeemagazijn), обслуживавшая с 1656 г. весь морской бизнес, чтобы уяснить себе всю исключительную значимость торговли и моря. Ныне здесь расположен Национальный морской музей, где хранится одна из богатейших коллекций карт, глобусов, рисунков и навигационных инструментов, а также уникальных книг. Яркими достопримечательностями, музеями, коллекциями обладал и самый крупный морской порт мира – Роттердам.

Торговля давала мощный прирост капитала. «Капиталы республики были, быть может, значительнее, чем совокупность капиталов всей остальной Европы». Надо воздать должное купеческой хватке голландцев. Как известно, в 1610 г. они впервые привезли в Европу китайскую «сушеную травку» (всем известный чай). Продукт к середине XVII в. стал популярным у европейцев, а значит и экономически прибыльным. Европа стала потреблять его наравне, а затем и в больших количествах, нежели азиаты. Только Китай и возможно еще Индия могли соперничать с европейскими чайными. С Востока непрерывным потоком шли и другие предметы обихода (шелк, драгоценности, лакированные изделия). Наконец, в песках Аравии голландцы обнаружили драгоценнейший продукт, каковым был популярный ныне кофе. В 1616 г. в южной части аравийского Иемена (в селении Моха, по-голландски звучавшее как «Мокка») они впервые узнали об этом великолепном напитке… Вскоре плантации «мокко», благодаря их же энергичным усилиям, возникли на Антильских о-вах, в Индонезии, Южной и Центральной Америке (в том числе и в Бразилии). А через некоторое время и американское производство кофе вытеснит из оборота кофе из Аравии.[76]

По тому, чем торговали или что привозили из далеких экзотических стран голландские купцы, можно в какой-то мере судить и о культуре народов того времени (Музей этнологии в Лейдене, Этнографический музей в Делфте, музеи в Гренингене, Бреда, Тилбурге, Роттердаме). Большую роль в распространении культурно-экономического влияния играли миссионеры («белые отцы»). О влиянии голландцев говорит и девиз их военно-морских и торговых сил, что гордо заявляли своим соперникам: «Qua patet orbis!» (По всему миру).[77]

Многие по праву считают семнадцатый век «золотым веком» Нидерландов. К середине века урбанизация шла столь стремительно, что уже треть населения страны проживала в 150-и городах (уникальная ситуация для Европы). В условиях постоянной борьбы с суровой морской стихией единственным надежным строительным материалом был камень. Поэтому практичные голландцы создавали дома прочно и основательно, всерьез и надолго. Дома их порой напоминают корабль и дамбу одновременно. Необходимость ведения частых военных действий требовала от них превращения городов в подобие крепости.

Многие крупные города в Голландии, как известно, стоят прямо на воде (Амстердам, Гарлем, Делфт, Девентер, Лейден, Утрехт, Маастрихт). Иностранцы восклицали: «Голландия имеет больше домов на воде, чем на суше». Города снабжены надежной системой каналов. Среди создателей системы каналов в Амстердаме называют имена Ф. Отгенса, Х. Стаетса, Х. Кейзера. Помимо строительства каналов огромное значение имело и осушение земель на север от Амстердама. Что же касается архитектуры городов, то она впитала в себя почти что все европейские стили (от готики до классицизма). Вкусы голландцев были строгими: у них не принято было, чтобы здания выпадали из общего фона городских застроек. Даже в домах богатых людей нет ничего что напоминало бы «палаццо» итальянцев, отличающиеся богатым декором.

К числу известных архитекторов того периода отнесем прежде всего Х. де Кейзера (1562–1621), родом из Утрехта, построившего в Амстердаме ряд протестантских церквей. В те времена мастерству никто не учил… Поэтому каменщики, плотники, скульпторы Голландии сами (по книгам) овладевали архитектурными навыками. Кстати, влияние стиля Кейзера можно отметить и в таких странах и регионах, как Англия, Россия, Скандинавия, Прибалтика, Америка. Среди известных имен упомянем имена Я. ван Кампена (1595–1656), Д. Марота (1661–1752), ряд иных крупнейших деятелей этой школы.[78]

Полная трудов, опасностей жизнь требовала и культурной отдушины. Помимо книг и школ, голландцы находили отдохновение в театре, хотя священники и старались уберечь паству от всяческих непотребств. Мирило их с лицедейством лишь то, что на средства, заработанные актерами, в XVII–XVIII вв. содержались дома для сирот и престарелых (муниципальный театр в Амстердаме не просил денег, а давал их). И все же при первом же подходящем случае священник не упускал случая уязвить «этих актеришек».

Об исключительной важности искусства театра, карнавала для воспитания народа и правителей писал в книге «Homo Ludens» («Человек играющий») голландский историк Й. Хейзинга: «Древняя комедия с ее публичной критикой и язвительной насмешкой целиком относится к сфере бранных и вызывающих, но тем не менее праздничных антифонных песен, о которых шла речь выше… Атмосфера драмы – это дионисийский экстаз, праздничное опьянение, дифирамбический восторг, в котором актер, находящийся по отношению к зрителю за пределами обычного мира, благодаря надетой маске словно перемещается в иное «я», которое он уже не представляет, а осуществляет, воплощает. Актер заражает этим настроением и зрителя… вся человеческая жизнь должна восприниматься в одно и то же время как трагедия и как комедия».[79]

Как и в остальной Европы, театр имел своим истоком церковное представление. Первые театральные «действа», разыгранные в монастырях, можно отнести к XII веку. Одновременно театр в Голландии старался воспитывать людей в нравственном духе. Историки культуры говорят: «Сцена уже в эпоху средневековья обрела образовательную функцию». Театр порой приравнивался по значимости к университету. О близости задач театра и «высшей», в данном случае торговой школы говорят: «Торговцам нужны ум и красноречие. Первое для того, чтобы суметь отличить честную сделку от нечестной. Второе, чтобы, воспользовавшись возможностями своего языка, расхваливать товар, который они думают продать». Искусством побеждать словами, продолжал он, можно овладеть, только наблюдая за игрой актеров и действиями фокусников. Правы были те, кто нарек театры «академией».[80]

О том, что музыка издавна высоко почиталась не только среди «небожителей» Олимпа, но и в кругу обычных обывателей Европы, хорошо известно. Свои музыкальные традиции были у галлов, кельтов, древних германцев. Воздействие римских вкусов («нивелирующего молота») в Новое время уже не могло влиять на песенно-музыкальное творчество европейцев. Возможность оказать большее влияние на жизнь граждан получало народное искусство. В средневековье мы видим странствующих музыкантов (шпильманов – у немцев, жонглеров – у французов, гистрионов – в Англии, Италии, Испании, Нидерландах). Они были универсалами (певцами инструменталистами, актерами-декламаторами, иллюзионистами, акробатами).

Церковник относились к музыке неоднозначно. Видный авторитет церкви в империи Карла Великого, Алкуин (сам музыковед) говорил: «Человек, впускающий в свой дом гистрионов, мимов и плясунов, не знает, какая большая толпа нечистых духов входит за ними следом». С другой стороны, будучи в принципе согласны с вольтеровской максимой «Все жанры хороши, кроме скучного», святые отцы, не исключая епископов, были охочи до фривольных («бесовских») песенок и плясок. Поэтому нередко смотрели сквозь пальцы на то, что вольная музыка проникала во всевозможные refugium peccatorum (убежища для грешников). Представители «белого духовенства» внесли и свой вклад в теорию и практику музыки. Обиходные хоровые песнопения VII века или песни-молитвы получили наименование «грегорианского хорала».[81]

 



  • На главную